Если тебя незаслуженно обидели - вернись и заслужи!
Сохраню отдельным текстом. Чтоб было. Не хочется, чтобы затерялось в недрах жежешки.
**************************************************************************
Punctum saliens
– Ублюдок, ублюдок!.. – голос девушки слабел, а мужчина, уже уверенный в победе, опустил свою голову к её шее, вдохнул запах светлых волос, приник губами к коже, как заправский стриг…
Видимо, он расслабился или возможно – девушке повезло. Ей под руку угодил кусок плоского камня, отполированного тысячами волн тяжелых вод Балтики. В следующее мгновение, насильник лежал без сознания, а из его рассеченного затылка упруго бились карминовые струйки – как всегда, при травме головы кровотечение было обильным.
– Тварь! – девушка плюнула на распластанное тело, потом быстро удалилась вглубь пляжа – одной рукой стягивая разорванную горловину платья, и не выпуская из второй камень, который нынче спас её честь…
– Он так и не появился…
С вершины одной из песчаных дюн за произошедшим наблюдали двое мужчин: молодой, худощавый, в дворянском платье, и гораздо более пожилой, коренастый, облаченный в потрепанную кожу, характерную для пилигримов или наемников.
– Ваша работа, герр фон Бок? – Молодой дворянин мотнул подбородком в сторону слабо ворочавшегося на песке мужчины.
Прежде чем ответить, старик некоторое время смотрел в лицо своего собеседника, выискивая на нем любые следы презрения, недовольства или иных чувств, свидетельствующих о его настроении. Ничего не увидел, кроме вежливого любопытства покупателя, интересующегося целой приглянувшегося товара. Ни похоти или вожделения, ни гнева или злобы, ни-че-го, что говорило бы, какое впечатление произвела на него сцена неудавшегося изнасилования.
«Старая школа», – подумал старый физиогномист, – «говорят, парня натаскивал еще старый Сфорца».
– Нет, – против своих первоначальных планов, старик ответил честно и откровенно: – Просто удачное совпадение. Этот – местный рыбак, выпивоха и волокита. Пара бесплатных кружек в качестве угощения, пара удачных намеков на женские прелести, как раз в тот момент, когда красавица Мария прошла мимо…
– Блестящая работа curator res internis. – Произнеся эту фразу с легкой иронией, молодой человек сделал вид, что аплодирует. – За исключением того, что ОН так и не появился.
Он прервался на мгновение, смахнув с глаз попавшую туда по воле морского ветра темно-русую прядь.
– Как я понимаю, за НИМ меня сюда и прислали. Жду от вас более полной информации о деле… И каким образом в это дело вписывается увиденный нами только что… vaudeville.
– Слушаюсь, господин следователь в т о р о г о ранга. – Теперь уже старик с ехидной усмешкой отвесил молодому коллеге поклон.
На явную подколку по поводу высокой должности в довольно юном возрасте, служащий Конгрегации также не отреагировал. Возможно потому, что привык. А может быть, это было наследственным?
читать дальше– Генрих Шульте.
Из кожаного тубуса старик извлек несколько плотных листов желтоватой бумаги.
– Заместитель координатора Конгрегации по Северо-Восточной империи: Мекленбург, Померания, Бранденбург. Регион сложный, еще во многом славянский, не говоря уже о правящих династиях… На руководящую работу сюда подыскивали людей сильных телом и характером, несгибаемых ни чертом, ни взятками, с в ы д а ю щ и м и с я способностями…
– Только не говорите, что этот Шульте – маг!
– Посмотрите среди бумаг выписку экспертов «Абиссус». Может вам будет что-то понятно. Я уяснил лишь, что он сродни Ульмеру – а это уже о многом говорит…
С одного из листов на следователя посмотрел портрет подозреваемого. Художник был хорош: следователь внимательно изучал, впитывал каждую черточку, впадину и бугорок с портрета человека лет тридцати-сорока, обладателя высокого лба мыслителя, высоких скул, прямого взгляда слегка прищуренных глаз… А вот нос подкачал – к такому лицу более подходил мощный носяра с горбинкой или длинный лисий нос, а не небольшой и какой-то хрупкий носик-клювик. Видимо, понимая изъян своей внешности, Шультэ отпустил пышные усы, несколько скрывающие изъян внешности, и короткую бородку, подчеркивающую упрямый подбородок. Каштановые волосы, черные глаза. Второй Петер Ульмер?
«Дело Ульмера» продолжало оставаться несмываемым никакой кровью и потом чернейшим пятном на кадровых службах Конгрегации. Враг, проникший в святая-святых, полуразрушенный город, огромные человеческие жертвы, работающий прямо под носом конгрегатов еретический ковен, со своим духовным наставником… Если вспоминается данное дело, то ситуация – полный швах, ну или стремится к этому. А вот и нужная бумага от «Abyssus». Как всегда: заумь и канцелярит высокого градуса, хорошо хоть без графиков и формул. Приученный практикой взгляд сразу нырнул в конец текста, где в паре последних абзацев более-менее по-человечески содержалась в ы ж и м к а, краткие итоги по проведенному расследованию.
«Генрих Шульте… возможные латентные способности III уровня, связанные с психолингвистикой… Вербальное внушение выше среднего… Блестящие ораторские способности, не связанные с риторикой… Скорее всего – чтение мыслей и, связанные с этим, способность к подталкиванию внушаемого человека на совершение нужных действий… Возможно – мнемография…». Вот черт… Надо перечитать конспекты. «В ближний бой не вступать, стрелять издали». Рекомендация самого Хауэра? Однако…
– Говоря ab ovo… Несколько лет назад, наш координационный центр Северо-Востока начало лихорадить. Кто-то умело и четко будоражил местных славян, раздувал память о Никлоте, о победах над датчанами, великой Арконе и тому подобную славянофильскую чушь…
– Вы считаете это чушью? – просмотренные бумаги вернулись в тубус.
– Не ловите меня на подобных фразах, будьте любезны! – Против ожидания, старик не обиделся. Похоже, подобный спор он вел уже далеко не в первый раз. Может, хотел попробовать свои аргументы на новом противнике?
– Империя победила, славяне проиграли. Мы были сильны, славяне – слабы. Мы с барского плеча оставили тут местные династии, Никлотингов, например, не говоря уже об этих поляках Гриффитах-Грейфенах, правящих тут, в Померании! А если мне хотите предъявить расовые предрассудки, то у меня жена из Славковичей, а сына звать вообще – Фёдор.
– Прошу прощения, господин фон Бок, мы отвлеклись. Mea culpa …
– Да и моя тоже. – Старик вернулся к рассказу: – Мы провели соответствующие следственно-розыскные мероприятия, арестовали агитаторов, провели контр-пропагандистскую работу… И все это - только для того, чтобы обнаружить, во многом случайно, что все ЭТО было хитрой игрой, нацеленной на отвлечение нас от главного: например, пока мы метались по всему региону, кто-то беспрепятственно сливал сведения польской и литовской резидентуре. Важнейшая информация о процессах, происходящих в самой Империи, а не ее глухом медвежьем углу. В частности – сведения об Ордене, в том числе – секретная информация о…
– Если ее нет в сопроводительных бумагах, знать эту информацию мне не нужно.
Старик кивнул.
– Не буду усложнять сию печальную повесть подробностями, но этот Шультэ сумел проделать фантастическую работу: он занял нас малозначимыми делами на периферии, в то время, как в Ростоке, Штеттине, Берлине, Любеке, иных городах собирались целые гнезда разнообразнейшей нечисти. Еретики разных мастей, малефики, язычники, черт, даже оборотни! Не говоря уже о шпионах Польши и Литвы… Отдыхали здесь, набирались сил, обменивались опытом, строили планы на подрывную работу в Силезии, Богемии и Саксонии! Черт, я даже не поручусь… Никто не поручится, что этот адский нужник был достойно вычищен!
Следователь негромко рассмеялся. Старик немного погодя – тоже. У обоих смех был невесел.
– Это я для своих «нужник» употребляю, для Высшего руководства у меня наготове «авгиевы конюшни»… Значительную часть сети Шульте спас, перебросив в другие регионы Империи, Скандинавию или за границу. Кроме того, когда мы стали рыть в поисках «крота» (всем уже было ясно, что без предателя внутри нас тут не обошлось, причем предателя высокого ранга!), он умело подсунул нам пару человек… Но мы – уже ученые! – целиком на них не сосредоточились и продолжили расследования дальше. Хотя, соответствующие объявления об успехе внутреннего расследования и его блестящем окончании мы сделали. Возможно – зря. Шульте сделал отличный финт – в связи с завершением расследования, он объявил о своей свадьбе. И уехал сюда, к Кольбергу, чтобы ее справить… Вместе с достойным эскортом, само собой… Медовый месяц закончился трагически: четыре трупа, брошенная жена и сбежавший муж. Решил не ждать, когда мы на него выйдем, перебил охрану и на лодке махнул за кордон – мог и в Польшу, и в Швецию и на Борнхольм. На трупах охраны – следы магического вмешательства. Наш крупнейший провал. Приехали комиссии из Академии, полетели головы, кой кому прямо намекнули, что в древние времена израильтяне, да и римляне тоже, за такие ошибки бросались на меч…
– Даже так?
– Даже еще круче. Чтобы не раздувать наш позор на всю страну, руководством было принято волевое решение, что всё произошедшее необходимо скрыть. Срубленные головы пришили назад, перед обиженными извинились, уволенных восстановили, а потом потихоньку снова поувольняли – по другим причинам. А произошедшее превратили в победу: вражескую сеть-то вскрыли, разгромили, получили полезный опыт. А то, что заместителем по организационной части у нашего шефа работал изменник и малефик (и возможный еретик) – вот это постарались вычеркнуть отовсюду наглухо. Но о нем мы всегда помнили.
– Мария Шульте, в девичестве – Бюлова, родом из Штеттина.
Они продолжили разговор в трактире Нойдорфа, небольшого поселения на границе Боденхагенского леса. Незадачливый любитель женского тела также был здесь, заливая свою неудачу – и обильно поливая пивом свежую повязку на своей разбитой, и оттого пылающей жаром, голове.
– Наши люди потратили много времени и денег, чтобы представить произошедшее, как простую попытку грабежа, а Шульте – как неудачливого грабителя и убийцу. Марию тут считают женой убийцы и соответственно к ней откосятся. Она не уехала, подрабатывает тут же в округе: прачкой, служанкой, швеёй… Мы проверяли – магией не владеет или хорошо это скрывает. – Фон Бок щелчком сбил таракана с выщербленных досок колченогого стола.
– Уже сколько лет прошло? – Второй таракан отправился за первым, сбитый уже сильными пальцами следователя.
– Четвертый уже заканчивается.
– И не уехала никуда?
– Родители умерли, близких родичей нет. Да и мы – старались ее удержать именно здесь.
– Кто осуществлял ее проверку?
– Их было несколько. Abyssus. Наша контрразведка. Местные кураторские службы – периодически. Ее комнату мы часто обыскиваем… обыскивали. Последнюю проверку вы наблюдали лично час назад.
– И вы надеялись..?
К ним подбежал слуга с подносом. Отхлебнув пива, фон Бок раздраженно сплюнул и поставил кубок перед перевязанным ловеласом:
– Держи, парень, заслужил.
Обернувшись к собеседнику он махнул рукой в сторону выхода:
– Прогуляемся далее, а эту мочу пьют те, кто её заслужил.
Перед тем как выйти, они оценили взглядами расстояние от стола до трупиков обоих тараканов-неудачников. Фон Бок нахмурился. Следователь по-мальчишески ухмыльнулся. Победила молодость.
Следующей их остановкой был вполне приличный постоялый двор в Трептове. Пиво тоже было вполне приличным и неразбавленным, а подававшаяся в качестве закуски соленая селедка – и вовсе, выше всяких похвал.
А еще тут была Мария Шульте.
– Сейчас мы оцениваем её, как тупиковый путь. Ей просто не повезло. Хайнрих-Генрих-Генричек очаровал её, вскружил голову, возможно – без всякой магии, зубы заговаривать он умел. Использовал и бросил. Они были вместе всего-то две недели – медовый месяц. Были бы чувства – вернулся бы через год-два. Три – край! Генрих не появлялся, писем не писал, денег не передавал. Вы сами видели – за это время она могла бы легко стать местной потаскухой, шлюхой, да просто – изнасилованной не один раз местными уродами, а значит – полностью падшей в глазах здешнего неотесанного народа…
– Почем же не стала? – карие глаза молодого следователя не отрывались от красивых форм молодой светловолосой женщины, развешивающей белье на веревках во дворе. Она успела переодеться и сменить разорванное платье на другое – пусть поношенное, но целое. Она еще не отошла от схватки на берегу Персанты – светло-зеленые глаза злобно зажигались, как только она замечала каждого мужчину, кому не повезло оказаться поблизости.
– Во-первых, характер сильный, в обиду себя не дает, вы сами видели. Не попался бы тот камень, она бы пустила в ход зубы или ногти… Одному чуть глаза не выцарапала, её стали немного побаиваться. Во-вторых, нам не хотелось бы, чтобы она… избавилась от… своей… своих ценностей… в глазах мужа, – с трудом сформулировал свой ответ фон Бок. – Мы немного присматривали за ней.
– И зачем тут я? Не соблазнять же её вам потребовалось!
Фон Бок отрицательно покачал головой:
– Не соблазнять. Другое. В округе стали дергаться остатки уцелевшей сети, которую мы не тронули, когда разбирались с проблемами четыре года назад. Сделали это специально, взяли под контроль, начали наблюдение… Операция «Маяк». Ох, сколько мотыльков слетелось на эти гостеприимные огоньки…
Морщинистое лицо старого инквизитора расплылось в довольной улыбке – ни дать не взять, шкодливый кот, дорвавшийся, например, до сметаны без всяких последствий в виде веника или трепки от хозяйки. Потом кот посерьезнел, вновь стал жестким боевым псом Господа:
– «Маяки» нынче сами мечутся, налаживают старые связи. Очень важный человек идет через кордон. Важный человек с важной миссией. Которая изменит многое, если не всё.
– Думаете, это он?
– Особо упоминалось, что прибывающий, знает всю внутреннюю кухню Конгрегации и, вскоре ее сотрудникам придется в первую очередь заботиться о своем выживании. Это – ОН.
Взгляд следователя стал холодным и цепким.
– Моя задача?
– Проверка территории от побережья до поймы Персанты, вплоть до Грейфенберга. Местных клиентов вам выдадут.
– Большой район.
– Взвод зондергруппы и трех экспертов мы вам обеспечим.
– Нет. Я буду работать один.
– Гм… Вам потребуется что-нибудь…
– Omnia mea mecum porto.
– Гм… Benedicite!
Фон Бок протянул руку. Когда рукопожатие состоялось, он наклонился к своему визави и прошептал: – Cave!
Следователь не ответил. Он никогда не отвечал на банальности.
Легенду ему создали отличную, все как он любил: вассал графа Остфрисланда, отправленный синьором на Балтику, набирать опытных корабелов и рыбаков для новых верфей в Эмдене. Просто и со вкусом. И не подкопаешься. Особенно, если в легенде почти все – истинная правда. «Хорошая легенда – залог успешной работы» – так говаривал кардинал Сфорца…
Он ежедневно совершал прогулки по окрестностям, пешком и верхом, встречался с разными людьми, вел переговоры – также по большей части – истинные. И все время не упускал из вида Марию.
Впрочем, он и так её из вида не упускал – поселился в трактире напротив дома, где она снимала комнату, на этаж выше – чтобы можно было смотреть сверху, не привлекая её внимания. Через бычий пузырь на окне не увидишь ничего, разумеется, но для него главным объектом наблюдения была дверь. Вечерами он сидел у окна, и от скуки разрисовывал на карте ее маршруты, пытаясь увидеть в мешанине дорог извращенную пентаграмму. Или же – достав Евангелие (и, как всегда, на мгновение задумавшись: «Евангелие. Зачем оно инквизитору? Так, почитать, когда делать нечего» ) аккуратно шифром переписывал в тетрадь все произошедшее за день. И свои мысли.
С каждым днем он все более уважал девушку. Она, в самом деле, была сильной.
Местные жители были по большей части грубы, тупы и ограничены. Редкие исключения толь подтверждали общую тенденцию. На их фоне Мария Шульте со своей осанкой и гордо поднятой головой выглядела настоящей аристократкой. И именно поэтому ее ненавидели. Не из-за мужа-убийцы, а именно потому, что она не опускалась на общий уровень. Она даже кольца – крупного золотого – не снимала с пальца, демонстрируя всем, что от мужа не отказывается. У Хайнриха Шульте был отличный вкус. Хотя, почему «был»?
Он следовал за ней тихо и незаметно, как опытный охотник, тщательно следя, чтобы каждая встреча казалась случайной. Случайно спас девушку от еще одного изнасилования – на этот раз целой компанией из трех великовозрастных сынков богатых местных арматоров. Дурачье, воображающее, что деньги и положение родителей позволяют им все. Обошлось без оружия – хватило одного сурового взгляда дворянина-всадника, чтобы они расточились по кустам, оставив девушку, прижавшуюся к дереву, в компании невольного спасителя.
Наверное, тогда она была полностью беззащитной. Следователь мог бы увести ее в постель, но она казалась такой одинокой, что он не мог воспользоваться ее слабостью. А когда направил коня мимо нее, то заметил предмет, который она прятала за спиной. Оставалось возблагодарить мачеху, которая втолковала ему несколько нехитрых истин, среди которых была и такая: следуйте первым порывам, поскольку они самые истинные. Кому-то из троицы переростков сильно повезло – Мария подрабатывала и кухаркой, и в этот вечер, совершенно «случайно», у неё под рукой оказался увесистый каменный пестик для отбивки мяса.
Внезапно, он остро позавидовал Шульте – такая женщина! И у него было целых две недели – наедине с ней…
Единственным сексуальным партнером следователя, с момента его приезда в Померанию, была его правая рука.
Через неделю его навестил первый агент кураторский службы. С неприятными новостями.
– Похоже, здесь вы только теряете время. – Изукрашенный шрамами пират-виталльер, сошедший в ночи с люггера, заполненного контрабандными товарами, излагал порученную ему информацию четко и быстро: – Человек со схожими приметами два дня назад высадился с датского корабля неподалеку от Любека, и затерялся в городе.
– Я принял к сведению, благодарю вас. – Ответил следователь. – Выпьете чего-нибудь? Пиво, вино, шнапс?
– Шнапс. Из чего он?
– Грушевый, двойной перегонки. После него просыпаешься просветленным.
– Тогда напивайте полнее.
Осушив кубки, они тотчас вновь их наполнили. Пират-агент кивнул на слабый огонек свечи, пробивающийся через мутную пленку окна девушки.
– Не могу понять, что её тут держит. Уехала бы, еще молодая, вышла бы замуж… Да в Штеттине полно богатых вдовцов, которые за такую жену заплатили бы немало!
Следователь невольно подумал, что образ жизни непоправимо меняет человека. И что это относится и к нему тоже. Точнее – к нему это относится даже больше.
– Вы сделали свое дело, теперь уходите.
Без малейших признаков обиды, пират кивнул и направился к двери.
– Пока, напарник!
Прощание прозвучало излишне громким, наверняка и фрау Райхенберг и поздние посетители, засидевшиеся в зале. Подумают всякое про него… Ну и плевать. Плохая репутация – иногда очень хорошая штука...
Начиная с пятнадцатого дня, он заметил в ее поведении перемены. Визит в Кольберг, зашла в церковь. Недостаток слежки в одиночку – невозможно разорваться на части. Достоинство распахнутых дверей небольшого Храма Божьего – внутрь можно и не заходить, и так все прекрасно видно. Она поставила несколько свечей и ушла. Почему? Проверялась от слежки? Сигнализировала кому-то?
На мгновение он пожалел, что не потребовал от фон Бока журнал наблюдений за предшествующее время.
Новая странность – дважды за два дня останавливалась в яблочном саду вблизи дюн Кольбергер-Дип.
Что-то в этом было… Хотя она могла просто наслаждаться ароматом цветущих яблонь.
На девятнадцатый день слежки, прибыл второй агент. Замызганный грязью четырех земель, которые ему довелось пересечь, боец зондергруппы в штатском платье был голоден, грязен и измотан до предела, но вначале хотел выдать информацию, и только после жестких уговоров и следователя и фрау Райхенберг вначале отдал должное тазу превосходной похлебки, с торчащим в середине айсбергом здоровенным куском вареного мяса. Диаметр таза – не менее фута. Вес куска – не менее трем марок. Зондер съедает все, запив целой канной превосходного пива. Посетители громко аплодировали едоку, фрау смотрела на заснувшего молодца влюблено. Вдовые фрау в возрасте вообще смотрят влюблено на молодых людей, а если уж те съедают их суп целыми тазами…
Следователь выиграл так целый день, пока зондер отсыпался. В принципе, он уже знал, что тот скажет.
– Это точно он. Третьего дня был в Люнебурге, шел на юг. Или на Магдебург или на Брауншвейг. Эта тенденция уже тревожит – в Эрфурте был налет неизвестных на нашу явку. Там был пункт связи и обмена с охотниками. Два связных убиты, явка очищена от всего, что там было. Руководство считает, что вы ошиблись и ваша уверенность, что Шульте вернется к жене безосновательно. Вот…
На стол лег листок пергамента. Четкие буквы складывались в однозначный текст, который при всем желании нельзя рассмотреть двояко: «Я сообщу, когда придет подтверждение. Будь готов уехать в любой момент». И тайный символ в качестве подписи – известный только узкому кругу лиц. Все-таки полной уверенности в четкой идентификации цели у руководства не было… Следователь долго шлифовал лист куском пемзы, стирая текст, а потом написал свой ответ. В отличие от адресата, он был уверен.
Двадцать третий день. Новое изменение – на лавку, где Мария сидела в яблочном саду, подсела женщина. Вроде бы ничего удивительного – это была хозяйка дома, где Мария снимала комнату, но с другой стороны… Он мигом сделал стойку, как собака на охоте, и тихонько прокрался к ним. Далеко не подошел – заметили бы. Но с места, где ему удалось встать, можно было наблюдать артикуляцию говоривших:
– … дом придется продать, милая, стара я уже. Внук в город зовет.
– Как же так!
– Да и дом-то обветшал, снести придется… Ты уж подыщи новое жильё…
Обычный разговор, ничего интересного. Но после него, следователь увидел нечто необычное. Такое, что остается в памяти надолго – Мария Шульте после разговора, сердечно распрощавшись с «тетёй Сабриной» ушла в дюны Кольбергер-Дип и долго сидела на песке, рассматривая ленивые волны. А потом – он не поверил своим глазам – она улыбнулась и рассмеялась. Он чуть с дюны не кувыркнулся, при виде счастливой Марии Шульте. При виде того, как она радостно вертит на пальце кольцо. Целует его.
Нужный день близок – вот что он понял в тот момент. Единственно, о чем он сожалел – что момент счастья этой женщины будет так недолог…
Дома он достал свою сумку, разобранную едва ли на треть содержимого. Достал деревянный ящик, заботливо провел кончиками пальцев по полированной поверхности крышки, щелкнул замочком… Внутри, завернутая в алый бархат лежала финальная часть его расследования, которая при первом взгляде походила на кощунственный крест… А на второй взгляд, он всегда вспоминал стрекоз, которых он любил ловить в детстве. Детство быстро прошло, а вот воспоминания – остались.
Он провел ночь, грезя своими воспоминаниями. Как всегда, он думал, что таким образом очищается, перед решающим ударом. Как всегда, он крепко подозревал, что занимается самообманом. Привычка, или традиция? Не все ли равно…
Gaudet patientia duris. Он уже знал, где встретит свою цель. Совсем близко от Кольбергер-Дип, в низине, где разлилось бесформенное озеро Камперзее, соединенное с морем короткой протокой. Во время ливней или бурь оно превращалось в морской залив, потом мелело и так – с сотворения времен.
С сумкой наперевес, он вышел из комнаты, где прожил почти месяц и, не удержавшись, прошел по улице так, чтобы быть максимально близко к окну её комнаты. Чутьё его не подвело – он что-то навевала.
Aut non tentaris, aut perfice. Иногда он ненавидел латынь. Главным образом потому, что проклятые римляне умудрились отливать во фразах те неясные чувства, что рождали его воспаленные адреналином чувства.
Нужный дом. Дверь, трещины, неструганные доски вкривь и вкось. Три удара в дверь. Два. Раз. Еще три. Простые шифры самые ненадежные, но наиболее запоминаются. Дверь медленно со скрипом отъезжает, царапая половицы, на пороге – мужик в одних штанах, в глазах – страх и затаенная злоба. Не дав сказать ни слова, протянуть руку так быстро, что тот отшатывается, смешно прикрывая живот. В кулаке зажат лист пергамента, сложенный треугольником.
– Ты знаешь, кому отнести. Верно?
Тот кивает. Стоит дожимать? Обязательно.
– Если попробуешь вскрыть – ты умрешь. Если не доставишь письмо минимум через два часа – ты умрешь. Если не начнешь шевелиться немедленно – ты умрешь.
Господи, как он рванул в дом! Надеюсь, стены не снесет от усердия.
Второй нужный дом, почти у самой окраины.
Три. Три. Три. Один. Дверь открывают почти сразу. О, молодежь. И прилично одетая. Парень и девушка, лица встревожены, но не боятся. Похоже, работают за идею. Иногда таких агентов он просто боялся. Чересчур инициативные. Поэтому в этот раз обошелся без дополнительных стимулов – парень кратко заверил, что послание дойдет в нужные руки спустя максимум полтора часа.
Теперь – самое страшное.
Пойма. Торфяные болота слева и песчаные дюны справа. Пружинящая травяная песчаная земля под ногами. Вонь водорослей. Запах рыбы и соли. Черная хлябь весенней грязевой жижи. Где-то недалеко отсюда на Марию напал тот насильник, науськанный ищейками фон Бока. Тот песок сейчас воспринимался, как самая прекрасная поверхность… Он нашел более-менее удобный участок, с которого открывался вид на протоку и расстелил шерстяной плащ. После того, как улегся – набросил на себя епанчу, постаравшись наиболее органично раствориться среди зарослей и камней. Не очень удобно, но… Хотя, одно удобство точно есть – тут до него не доберется третий гонец.
Он оказался прав. Они пришли утром двадцать пятого мая. Вознесение Христово. Christi Himmelfahrt. Der Teufel nimm! Люди, у вас вообще ничего святого нет? Хотя, кто сказал, что этот Шульте – малефик и возможный еретик? Есть вера фон Боку? Нет. Генрих Шульте может оказаться простым романтиком, выбравшим день праздника, совпадающего с древним языческим днем плодородия, для встречи со своей женщиной.
Но – романтик он или нет, а вот то, что предатель – бесспорно. И единственное что можно сделать – следовать инструкциям. Как там писал Хауэр?
Ну что – приступаем. Лучше всего приступать под считалку, подстроив все действия под ее несложный алгоритм. Сестра как-то услышала одну, которую рассказывали взрослые, и запомнила с первого раза. Потом за ними битый час гонялся с ремнем отец, когда услышал, как они ее распевали…
Поэтому считалку с подачи мачехи несколько модернизировали. Итак, начали.
Раз, два, Каспар заберет тебя!
Взгляд назад-вперед, инструмент готовсь! Все почему-то уверены, что оружие должно блестеть. Нет, после долгого-долгого использования оно будет матово-завосковешим от въевшихся масла и грязи, втираемых немытыми руками в разбухшее от влаги дерево. Женщина была еще далеко, а из протоки уже показалась тяжелая четырехвесельная шлюпка под парусом.
Три, четыре, пива ты не пей в трактире!
Следователь не поверил своим глазам – треугольный парус, под которым легкое суденышко форсировало мель, был пурпурно-красного цвета – не иначе, чтобы его было видно издали. Проблема была в том, что песчаная гряда закрывало это прекрасное зрелище от той особы, которой оно предназначалось…
Пять, шесть, А за маму будет месть!
Втянув в себя воздух, он задержал дыхание, осторожно ведя арбалетом чуть впереди мачты, уже видя свою цель – темноволосого мужчину, который не в силах сдержать порыв, прошел вперед, создавая небольшой дифферент на нос…
Семь, восемь, все тяготы мы переносим!
«Главный секрет умелого стрелка, – вбивал в их тупые головы сокровенное знание Альфред Хауэр, – не стремитесь попасть в голову! Цельтесь в жопу, она больше головы, шанс попасть выше, а вот когда попали – стреляйте второй раз – опять в жопу! Уже точно попадете. И третью стрелу – туда же. И если враг после трех стрел в то место еще стоит на ногах – тогда в голову. Или бегите».
Девять, десять, и врагов зарежем нах…!
Щелчок спускаемой тетивы звучит как прекрасная музыка. В момент выстрела арбалет чуть задирается вверх из-за поехавшего локтя? Или ветер внезапно усиливает свою скорость? В общем, Альфред вновь доказал величие своей методики тренировок – арбалетный болт прошел выше намеченного и угодил в висок ренегату и предателю Генриху Шульте, буквально вышвырнув его тело в воду. Четверо, сидящие на веслах, не успели ничего сделать – слаженный залп дюжины арбалетов превратил лодку и всех, кто в ней находился в гипертрофированных ежиков. Из противоположного конца протоки показались фигуры в коже и стали. Обещанный взвод зондергруппы прибыл вовремя и выполнил все его инструкции. Несколько фигур скользнули в воду, чтобы захватить шлюпку и увести ее в какой-нибудь тайный заливчик. А заодно поднять тело предателя.
Следователь оглянулся – женская фигура была еще далеко. Она с трудом передвигалась по нестойкой почве. Она опоздала к очередному представлению, устроенному в ее честь. К своему счастью?
Кусок срезанной с мясом кожи занял место в его сумке. Труп Шульте исчез, как и тела гребцов. Захваченные трофеи ждали исследований и экспертиз. Его ждала дорога. И неясное тревожное предчувствие близкой беды.
– Гребаная Польша. – Фон Бок на радостях позволил себе расслабиться. – Если б вы только знали, как мне иногда хочется собрать несколько взводов зондеров и ударить по польской границе! Устроить им молниеносную операцию по разгрому этого подполья…
– Точно поляки?
– Польский когг «Венцеслав» был замечен нашими рыбаками.
– Они могли и не знать о миссии Шульте. Так что будьте осторожны с вашими желаниями…
Сам следователь пил мало.
– Все же, я не понял. Растолкуйте – почему вы были уверены в том, что Шульте обязательно вернется к своей женщине?
Следователь довольно долго молчал, будто взвешивая слова, потом достаточно неохотно ответил:
– Четыре года назад он пробыл с ней две недели. Хотя, разумно было бы сразу бросить ее и перейти границу.
Фон Бок потрясенно, по-стариковски, всплеснул руками:
– Неужели, Шульте влюбился в женщину, которую использовал?!
Следователь промолчал.
Выезжая из Трептова, он специально направил коня ближе к дюнам. И не ошибся – ее светлые волосы блестели на солнце. Она сидела на песке Камперзее и смотрела на море.
Он спешился в дюжине шагов от неё. Девушка не оглянулась, продолжая смотреть в тяжелые, накатывающие на берег свинцовые волны. Наверное, она его просто не услышала.
Amor non est medicabilis herbis. Чертовы римляне и тут успели раньше.
На песке под его ногами что-то блеснуло. Он прищурился и не поверил своим глазам – это было кольцо, похожее, очень похожее, на то, что носила Мария Шульте. Похоже, оно соскользнуло с руки ее мертвого мужа.
–Я тебя понял, Генрих. – Проговорил он вполголоса. – Она – твоя. Навеки. И даже смерть не разлучит вас… Похоже, все таки ты был колдуном. Прощайте.
Небо расколола золотая трещина и как всегда неожиданно ударила сплошная стена воды. Усилился ветер – теперь он дул с моря. Следователь Конгрегации быстро сел на лошадь и погнал ее прочь, не желая смотреть, как море заполняет озеро, размывая протоку сплошной стеной тяжелой балтийской воды…
@темы: Конгрегация_фанфик
-
-
30.12.2016 в 00:05-
-
30.12.2016 в 00:26-
-
30.12.2016 в 01:39P.S. А вообще, коли появятся ещё заинтересованные лица, так возможность присоединиться к общему веселью ещё есть))
-
-
30.12.2016 в 08:28-
-
31.12.2016 в 07:18