Если тебя незаслуженно обидели - вернись и заслужи!
Так назывался отличный фильм про учителя литературы, который, в общем, по профессии и учителем-то не был, а преподавал совсем не в школе. Если кто не видел, кстати, крайне рекомендую - очаровательнейший Де Вито там чудесен 
Хотя, ИМХО, он везде чудесен...
Так вот, к чему это я? Это я к истории, которую обнаружила сегодня в своей френдленте. Историей не могу не поделиться. История о нашем, отечественном Человеке.
читать дальше
Кроме нашего физфака в нашем непрестижном МГПИ были, разумеется, еще разные другие факультеты и среди них - факультет русского языка и литературы, или попросту филфак. И на нем учился Витя, с которым я познакомился в военных лагерях и однажды уже рассказывал про него в прошлом журнале. Он был не совсем обычным человеком и не только потому, что знал и читал очень много, но и ниже увидим, почему.
После военных лагерей все пришли на пятый курс, и весной начала работать комиссия по распределению. И хотя этого прямо говорить не полагалось, филологические дамы перед заседанием комиссии говорили Вите:
-Вы у нас в первых кандидатах в аспирантуру, если не Вы, то кто еще?
И вот Витя предстал перед комиссией и, как полагалось, ему задали вопрос, куда бы он хотел распределиться. И Витя ответил:
-Я не хочу поступать ни в какую аспирантуру, я не хочу быть кандидатом наук и оставаться в Москве, я поеду туда, где учитель русского языка и литературы нужен больше всего! Вот, пожалуйста, запрос из этого учреждения.
Филологические дамы схватились за сердце, и самая знатная из них - доктор наук чуть не упала в обморок. А вертевшиеся рядом мажоры, сынки и дочки стали дружно крутить пальцем у виска. Ибо запрос на Витю, который он сам же себе и организовал, пришел из ГУВД Пермской области, и после окончания института он намеревался стать учителем русского языка и литературы в колонии для несовершеннолетних. И невзирая ни на какие дальнейшие сочувственные вздохи знатных филологических дам и кручение пальцем у виска мажоров, Витя не изменил своего решения, сдал госэкзамены и с красным дипломом уехал в Пермскую область.
И вот он стал преподавать русский язык и литературу воспитанникам колонии. Нет, она была, к счастью, не такая, как описанные в романах Леонида Габышева, но, конечно, считать ее санаторием вряд ли стоило. И вот феномен - всем уже давным-давно и тогда, и сейчас, и на бумаге и в Инете, все уши прожужжали, что, мол, лучший способ заставить человека возненавидеть русскую литературу - это преподавать ее в школе. Может быть, это и можно было бы сказать о каких-то других преподавателях этого предмета, но только не о Вите. Воспитанники слушали его, затаив дыхание, и старались потом отвечать как можно лучше, при том, что он, конечно, никогда не кричал, не ругался, никого не "пилил" и двойки ставил в редчайших случаях.
Дошло до того, что некоторые прапорщики и офицеры, сменившись с дежурства не шли домой, а приходили к Вите в класс, прикладывали руку к козырьку и спрашивали:
-Виктор Александрович, а можно поприсутствовать у Вас на уроке?
Витя, конечно, всегда давал свое согласие.
И вот однажды к нему на урок литературы в 8-м классе пришел даже не один прапорщик, а несколько. Они, как всегда спросив разрешения, уселись на задних партах и стали внимательно слушать, что он рассказывал. А Витя поговорил со своими учениками об их сочинениях и сказал:
-Вот вы все хорошо работали на уроках раньше и в большинстве своем хорошо написали сочинения, и получилось так, что мы идем с опережением плана. Этот урок у нас - последний по творчеству Александра Сергеевича Пушкина, но к Михаилу Юрьевичу Лермонтову нам лучше перейти с начала следующего урока, а сейчас в оставшееся время я хотел бы прочитать вам какую-нибудь поэму Александра Сергеевича, которую не изучают в школе (он избегал слова "проходят"
. Только вот какую? - задумался Витя вслух. - "Кавказский пленник"? "Братья-разбойники"? "Езерский"?
Прапорщик решил помочь Вите:
-Виктор Александрович, разрешите помочь? Да все просто - давайте я сейчас, не глядя, открою книгу на первой попавшейся странице. На какой поэме открою, ту Вы и прочитаете, если не против.
Витя согласился, прапорщик, не глядя, открыл книгу, передал ее Вите, и тот прочел: "Граф Нулин".
-Прекрасно - сказал Витя классу. Эту поэму в школе не изучают, она даже не во всех учебниках упоминается, вот я вам сейчас ее и прочитаю. И, закрыв книгу, он стал читать поэму наизусть - и в институте и на этой своей работе он поражал всех этими своими знаниями и памятью. И вот Витя читает:
Пора, пора! рога трубят;
Псари в охотничьих уборах
Чем свет уж на конях сидят,
Борзые прыгают на сворах.
Как это было всегда, воспитанники и прапорщики на задних рядах, слушали его, затаив дыханье, потому читать стихи он умел так, что некоторые заслуженные и даже народные артисты РСФСР и СССР запросто обзавидовались бы..
И вот Витя, совершенно забыв, в какой именно аудитории он находится, читает дальше и доходит до слов:
Полувлюбленный, нежный граф
Целует руку ей. И что же?
Куда кокетство не ведет?
Проказница прости ей, боже! —
Тихонько графу руку жмет.
И дальше:
Наталья Павловна раздета;
Стоит Параша перед ней.
Друзья мои, Параша эта
Наперсница ее затей;
Нечто вроде взрыва Кракатау или Везувия, или, как минимум, залпа дивизиона 152-мм гаубиц последовало немедленно. Стекла дребезжали от хохота, причем смеялись все вместе - и воспитанники, и прапорщики, и те, кто слушал Витю за дверью класса. Тут только Витя вспомнил о специфике аудитории, но не обиделся, не стал кричать и ругаться, а улыбнулся и сказал:
-Друзья мои, это не совсем то, о чем вы подумали, а просто имя..
И дочитал поэму до конца. Залпов больше не было, но при словах
Как он, хозяйка и Параша
Проводят остальную ночь...
всхлипывания, все же, последовали. После этого урока Витю стали уважать еще больше, а присутствовавшие прапорщики потом многозначительно говорили коллегам, смотревшим на них с завистью:
-Знаете, какую поэму Виктор Александрович прочитал на уроке?
А в книжном магазине в небольшом городе, где было это учреждение, за один день были распроданы все бывшие там книги Пушкина - простенькие издания из серии "Народная библиотека", сборники стихов и собрания сочинений..
Что было с Витей дальше, куда он потом пошел работать, где он сейчас, я не знаю. Но мораль, как спросил бы часто цитируемый в этом журнале строгий френд , ИМХО, довольно проста и очевидна, и не один раз уже называлась - существуют такие люди из самых разных сфер деятельности, которые несравненно больше заслуживают того, чтобы о них помнили и рассказывали - пусть хотя бы и в ЖЖ с числом френдов менее двухсот, - нежели разные статусные особы из мира политики и шоу-бизнеса)
(Взято отсюда)
Хотя, ИМХО, он везде чудесен...Так вот, к чему это я? Это я к истории, которую обнаружила сегодня в своей френдленте. Историей не могу не поделиться. История о нашем, отечественном Человеке.
читать дальше
Кроме нашего физфака в нашем непрестижном МГПИ были, разумеется, еще разные другие факультеты и среди них - факультет русского языка и литературы, или попросту филфак. И на нем учился Витя, с которым я познакомился в военных лагерях и однажды уже рассказывал про него в прошлом журнале. Он был не совсем обычным человеком и не только потому, что знал и читал очень много, но и ниже увидим, почему.
После военных лагерей все пришли на пятый курс, и весной начала работать комиссия по распределению. И хотя этого прямо говорить не полагалось, филологические дамы перед заседанием комиссии говорили Вите:
-Вы у нас в первых кандидатах в аспирантуру, если не Вы, то кто еще?
И вот Витя предстал перед комиссией и, как полагалось, ему задали вопрос, куда бы он хотел распределиться. И Витя ответил:
-Я не хочу поступать ни в какую аспирантуру, я не хочу быть кандидатом наук и оставаться в Москве, я поеду туда, где учитель русского языка и литературы нужен больше всего! Вот, пожалуйста, запрос из этого учреждения.
Филологические дамы схватились за сердце, и самая знатная из них - доктор наук чуть не упала в обморок. А вертевшиеся рядом мажоры, сынки и дочки стали дружно крутить пальцем у виска. Ибо запрос на Витю, который он сам же себе и организовал, пришел из ГУВД Пермской области, и после окончания института он намеревался стать учителем русского языка и литературы в колонии для несовершеннолетних. И невзирая ни на какие дальнейшие сочувственные вздохи знатных филологических дам и кручение пальцем у виска мажоров, Витя не изменил своего решения, сдал госэкзамены и с красным дипломом уехал в Пермскую область.
И вот он стал преподавать русский язык и литературу воспитанникам колонии. Нет, она была, к счастью, не такая, как описанные в романах Леонида Габышева, но, конечно, считать ее санаторием вряд ли стоило. И вот феномен - всем уже давным-давно и тогда, и сейчас, и на бумаге и в Инете, все уши прожужжали, что, мол, лучший способ заставить человека возненавидеть русскую литературу - это преподавать ее в школе. Может быть, это и можно было бы сказать о каких-то других преподавателях этого предмета, но только не о Вите. Воспитанники слушали его, затаив дыхание, и старались потом отвечать как можно лучше, при том, что он, конечно, никогда не кричал, не ругался, никого не "пилил" и двойки ставил в редчайших случаях.
Дошло до того, что некоторые прапорщики и офицеры, сменившись с дежурства не шли домой, а приходили к Вите в класс, прикладывали руку к козырьку и спрашивали:
-Виктор Александрович, а можно поприсутствовать у Вас на уроке?
Витя, конечно, всегда давал свое согласие.
И вот однажды к нему на урок литературы в 8-м классе пришел даже не один прапорщик, а несколько. Они, как всегда спросив разрешения, уселись на задних партах и стали внимательно слушать, что он рассказывал. А Витя поговорил со своими учениками об их сочинениях и сказал:
-Вот вы все хорошо работали на уроках раньше и в большинстве своем хорошо написали сочинения, и получилось так, что мы идем с опережением плана. Этот урок у нас - последний по творчеству Александра Сергеевича Пушкина, но к Михаилу Юрьевичу Лермонтову нам лучше перейти с начала следующего урока, а сейчас в оставшееся время я хотел бы прочитать вам какую-нибудь поэму Александра Сергеевича, которую не изучают в школе (он избегал слова "проходят"
. Только вот какую? - задумался Витя вслух. - "Кавказский пленник"? "Братья-разбойники"? "Езерский"?Прапорщик решил помочь Вите:
-Виктор Александрович, разрешите помочь? Да все просто - давайте я сейчас, не глядя, открою книгу на первой попавшейся странице. На какой поэме открою, ту Вы и прочитаете, если не против.
Витя согласился, прапорщик, не глядя, открыл книгу, передал ее Вите, и тот прочел: "Граф Нулин".
-Прекрасно - сказал Витя классу. Эту поэму в школе не изучают, она даже не во всех учебниках упоминается, вот я вам сейчас ее и прочитаю. И, закрыв книгу, он стал читать поэму наизусть - и в институте и на этой своей работе он поражал всех этими своими знаниями и памятью. И вот Витя читает:
Пора, пора! рога трубят;
Псари в охотничьих уборах
Чем свет уж на конях сидят,
Борзые прыгают на сворах.
Как это было всегда, воспитанники и прапорщики на задних рядах, слушали его, затаив дыханье, потому читать стихи он умел так, что некоторые заслуженные и даже народные артисты РСФСР и СССР запросто обзавидовались бы..
И вот Витя, совершенно забыв, в какой именно аудитории он находится, читает дальше и доходит до слов:
Полувлюбленный, нежный граф
Целует руку ей. И что же?
Куда кокетство не ведет?
Проказница прости ей, боже! —
Тихонько графу руку жмет.
И дальше:
Наталья Павловна раздета;
Стоит Параша перед ней.
Друзья мои, Параша эта
Наперсница ее затей;
Нечто вроде взрыва Кракатау или Везувия, или, как минимум, залпа дивизиона 152-мм гаубиц последовало немедленно. Стекла дребезжали от хохота, причем смеялись все вместе - и воспитанники, и прапорщики, и те, кто слушал Витю за дверью класса. Тут только Витя вспомнил о специфике аудитории, но не обиделся, не стал кричать и ругаться, а улыбнулся и сказал:
-Друзья мои, это не совсем то, о чем вы подумали, а просто имя..
И дочитал поэму до конца. Залпов больше не было, но при словах
Как он, хозяйка и Параша
Проводят остальную ночь...
всхлипывания, все же, последовали. После этого урока Витю стали уважать еще больше, а присутствовавшие прапорщики потом многозначительно говорили коллегам, смотревшим на них с завистью:
-Знаете, какую поэму Виктор Александрович прочитал на уроке?
А в книжном магазине в небольшом городе, где было это учреждение, за один день были распроданы все бывшие там книги Пушкина - простенькие издания из серии "Народная библиотека", сборники стихов и собрания сочинений..
Что было с Витей дальше, куда он потом пошел работать, где он сейчас, я не знаю. Но мораль, как спросил бы часто цитируемый в этом журнале строгий френд , ИМХО, довольно проста и очевидна, и не один раз уже называлась - существуют такие люди из самых разных сфер деятельности, которые несравненно больше заслуживают того, чтобы о них помнили и рассказывали - пусть хотя бы и в ЖЖ с числом френдов менее двухсот, - нежели разные статусные особы из мира политики и шоу-бизнеса)
(Взято отсюда)
@темы: Россия, любопытное